|
Культурный центр ДОМ19 ноября 2008Посвящение Альберту Айлеру. Roy Campbell - труба, Joe McPhee - саксофон, Warren Smith - ударные, William Parker - контрабас (США) [новый джаз] Из интервью с Джо Макфи (автор - Григорий Дурново специально для портала jazz.ru. Полную версию интервью смотрите на сайте jazz.ru) " В этом туре вы играете композиции Айлера или свою музыку, вдохновленную им? Будут и некоторые композиции Айлера, и наши собственные. Это посвящение ему, и нам важно сыграть музыку, отражающую наш собственный опыт, музыку из сегодняшнего дня. Вы посвящаете ему программу потому, что его творчество важно именно для вас, или вы считаете, что его музыка по-прежнему актуальна? Я считаю, что он был одним из последних великих новаторов в игре на саксофоне, в джазе. Джаз – это живая музыка, она все время находится в процессе становления. Для меня Айлер действительно очень важен: ведь именно благодаря его саунду, я стал играть на саксофоне. Изначально я был трубачом. Мне кажется, его музыка имеет очень большое значение сегодня. Она все время меняется. Всякий раз, как я слушаю его, он меня вдохновляет. Что вы можете рассказать о музыкантах, которые играют с вами в этом проекте? Рой Кэмпбелл, которому принадлежит идея этого проекта, – замечательный трубач, сочиняет очень интересную музыку. Уильям Паркер – очень значительный музыкант, если судить как по тому, что он делал с Сесилом Тейлором, так и по его собственным ансамблях, он композитор и оркестровщик. Уоррен Смит – это своеобразный мостик к Максу Роучу, возможно, один из лучших подобных примеров среди живущих ныне барабанщиков. Он играл на ударных с Гарри Партчем, работал музыкальным директором у Дженис Джоплин, записывался с Аретой Франклин, то есть его музыка имеет значение и за пределами джаза. Сочиняете ли вы что-нибудь, прежде чем начинаете играть? Иногда, но в последнее время я чаще играю чисто импровизационную музыку. Я один из членов Chicago Tentet Петера Бретцманна. Когда этот проект только начинался, у нас у всех были какие-то произведения, всем предлагалось представить то, что они сочинили, и мы играли все это. Но как-то раз Петер сказал, что это не соответствует его эстетике и он больше не хочет так работать, так что мы выбросили всю свою музыку в помойку. И вот теперь нас десятеро музыкантов из Германии, Швеции, Норвегии, Чикаго и Нью-Йорка, мы встречаемся и не обсуждаем музыку. Мы говорим про политику, про жизнь, делимся опытом и все это приносим на концерт, и публика получает то, что происходит непосредственно перед ней, что может никогда не повториться, потому что в следующий раз мы будем играть по-другому. А как происходит в ваших собственных ансамблях? У меня есть один ансамбль, с которым я работаю уже десять лет, Trio X с контрабасистом Домиником Дювалем и барабанщиком Джеем Розеном. В этом трио мы никогда не репетируем какие-то произведения, мы репетируем, только чтобы отработать технику, усовершенствовать те возможности, которые нам нужны сейчас. Мы играем стандарты, но так, как они выглядят с нашей точки зрения, мы вовсю импровизируем. Некоторые композиции написаны заранее, но мы их развиваем. Правильно ли я понимаю, что многие из ваших нынешних партнеров – молодые люди? Это только потому, что я старый! (Смеется.) В общем, возраст тут ни при чем, равно как и национальная принадлежность. Я работаю с теми, с кем мне удобно, с кем я могу установить контакт, кто может установить контакт со мной. У нас могут быть совершенно разные взгляды на музыку и разный музыкальный бэкграунд. Для меня музыка – универсальный язык, поэтому я могу играть даже с теми, с кем не могу общаться на обычном языке. Используете ли вы в своей музыке электронику, элементы хип-хопа, что-то совсем новое? Я как-то играл с Мэттом Шиппом, Уильямом Паркером и барабанщиком Гильермо Брауном – это был проект с диджеем Spooky. Интересно было то, что диджей не присутствовал, пока мы записывались, он делал что-то позже. Какая музыка вдохновляет вас сейчас, дает вам новые идеи? Это может быть и не музыка даже. Я люблю слушать шумы, например, шум нью-йоркского метро, там возникают очень интересные ритмы. Иногда я что-то придумываю, играя на синтезаторе. Сейчас я учусь играть на кларнете. Потому что не хочу все время воспроизводить одни и те же идеи в одном и том же пространстве. Я пока не так хорошо владею кларнетом, и кларнет – это нечто совсем иное, чем саксофон, он дает мне новые идеи. Кстати, в Москве вы будете играть только на саксофоне? Я возьму с собой карманную трубу и, наверно, только тенор из-за ограничений, которые накладывает перелет. А то я бы взял и сопрано. Как вам кажется сейчас – тогда, когда вы только начинали, в конце 1960-х, в 1970-х, вы играли просто то, что вам хотелось, или все-таки ваша игра была частью некоего общего процесса, отражала то, что носилось в воздухе? Тогда много всего носилось в воздухе. Кроме того, я тогда как раз учился играть на саксофоне, поэтому многое перенимал у других. Конечно, у Альберта Айлера, но и у Джона Колтрейна, Орнетта Коулмена, Эрика Долфи и других. Важно сначала научиться у великих мастеров, а потом найти свой собственный голос, собственную индивидуальность. Время идет, ты развиваешься, а не просто копируешь кого-то. А что вы вообще думаете о той эпохе? Было ли в ней что-то, что сейчас утрачено, или музыка развивалась, как ей и следует? Мне кажется, она развивается, как и должна развиваться. Я думаю, после того, как умер Альберт Айлер, музыка в каком-то смысле сделала шаг назад и стала несколько более доступной. Но она меняется и будет продолжать развиваться, люди будут приходить и что-то привносить в нее, это соответствует природе джаза. В академии музыку изучают в ретроспективе, но если музыка развивается, то она развивается на практике, в клубах. Что-то новое всегда будет происходить, это естественно. Легко ли вам в Америке найти место для выступления? Нет, в Нью-Йорке становится все меньше и меньше мест, где можно выступить, где можно играть музыку, которую играю я. Мейнстрим – это музыка в большей степени для туристов, людей, которые думают, что Нью-Йорк – это Большое Яблоко, как в 1950-е. Нам приходится бороться за каждую возможность выступить, за место, где нас будут слушать, где у нас может появиться публика. Приходится бороться с интернетом, с радио, наша музыка не так хорошо представлена, да и джаз вообще на телевидении и даже не радио. Довольно сложное время. А что в Европе? Европа становится все более консервативной, как и весь остальной мир, и европейским музыкантам приходится поступать точно так же. К счастью, насколько я могу судить, европейские музыканты нашли свою нишу, свою историю, поэтому они не настолько сильно привязаны к американской джазовой традиции. Происходит что-то новое, это хорошо. Вы непосредственно используете электронику в своей музыке? Сэмплы, какие-нибудь устройства? В последнее время нечасто. У меня есть небольшой синтезатор, какое-то время я все время возил с собой гитарные педали, всякие микрофоны. Но я люблю, когда есть возможность, поиграть и в акустике, потому что не люблю затрачиваться на батарейки и компьютеры, которые не работают. Если я не работаю, это другое дело. Есть ли какой-нибудь вид музыки, с которым вы не хотели бы иметь дело? Видео-фрагмент выступления квартета: Начало в 20.00 |
|
|
Интро
Персоналии
Институции
Проекты
Издание CD
Пресса
Контакты
Подписка
Ссылки
(C) 2004 Девоцио Модерна, admin@devotiomoderna.ru |
|
|